– Причина такой неприязни?
– О! Нет никакой неприязни, просто я не люблю четкие предписания и регламенты. Чем крупнее структура, тем больше в ней значит не человеческое слово, а груда бумажек.
– Почему такой образованный человек, как вы, выбрал такую работу?
Построение фраз, манера речи, все говорит о том, что он явно не из крестьянской семьи.
Чем дольше мы разговаривали, тем больше у меня формировалось мнение, что его непременно надо нанять. Игра в вопросы и ответы несколько затянулась, мы уже допивали принесенное вино, когда я наконец-то решил завершить собеседование, предложив Джио должность на катере. Правда, были некоторые нюансы.
– И последний вопрос. Что я как капитан обязательно должен знать о вас?
Есть в нем какая-то скрытая и непонятная мне черта.
– У меня есть определенная репутация. Не очень хорошая.
– Причина?
– Я покушался на жизнь капитана нависа, на котором работал, и убил старпома. – Он говорит это так спокойно.
Да, черт! Ну что мне так не везет-то? Вот вроде нормальный профи и как человек понравился, и вот те нате.
– Если есть такая репутация у вас, значит, о вашем… поступке, знают многие?
– Да.
– Тогда почему вас еще не схватили охотники? На месте того капитана, я бы приложил все усилия и средства, но добрался бы до вас.
– Охотники не приняли заказ на меня. Это личное дело. Оно касается только Заф Игвара, капитана «Карателя», и меня.
– «Карателя»?
Если я прав в размышлениях о названии нависов, то очень нервирующая параллель возникает.
– Это навис боевого флота Торговой Лиги.
– Получается, наняв вас, я не смогу посещать миры Лиги?
– О нет. Я же говорю, это только мое с ним совершенно личное дело. Ни Лига, ни охотники – никто не будет вмешиваться.
– Причина?
– Мы лично хотим перегрызть друг другу горло, без посредников.
В этот раз улыбка Джио какая-то мечтательная. Н-да!
– Вы мне подходите.
Он явно ждал не такого ответа и уже поднимался из-за стола.
– Э-э-э… Никто из капитанов, узнав, что я вам сказал, даже не думал меня нанимать.
– И тем не менее я – не все. Вы мне подходите. Вы честны, даже когда знаете, что честность невыгодна. Это огромный плюс. И вы сумасшедший.
– Сумасшедший?
– Ну да, как и я, как и мой энергетик. Вы идеально впишетесь в экипаж. – А он молодец, растерялся буквально на секунду, не более. – К тому же вы понравились ему, – киваю на «образ».
– Понравился?
Мне все же удалось пробить броню его невозмутимости.
– Да, и для меня это важно. А теперь еще один вопрос. – Делаю паузу на глоток вина. – Вы не подошли ни к одному из капитанов за соседними столиками. Почему?
– Я хотел наняться именно к вам.
– Причина такой неожиданной ко мне симпатии?
– Это трудно объяснить.
– И все же попытайтесь, я человек понятливый.
– Это личное…
– Не понял?
Какое отношение я имею к «его личному»? Я его первый раз вижу, и, уверен, он меня тоже.
– Сложно объяснить словами…
Джио достает из нагрудного кармана рубахи сложенный вчетверо листок бумаги. Листок потрепан, в нескольких местах надорван, но видно, что парень относится к нему бережно. Развернув бумагу, он протягивает листок мне.
Это фотография, точнее, что-то похожее на очень старую фотографию. На ней изображена «Цикада». «Цикада»?!! Уф-ф, нет, не она. Просто навис, очень похожий на мой катер. Корабль стоит на стартовой площадке. Ничего экстраординарного, подумаешь, фото. Если бы не одна деталь. Рядом с нависом явно детской рукой пририсован силуэт человечка, над головой которого корявая подпись «ПАПА». К моему горлу подкатил комок. Джио наблюдал за моими руками, будто в них сейчас находилась самая большая ценность в его жизни.
– Лимирский боевой попрыгунчик, не так ли?
А чему еще быть на фотографии? «Цикаду» уже не раз принимали за этот мифический класс катеров.
– Да, как и ваш навис.
– О как. Получается, вы знали капитаном какого нависа я являюсь.
– Два часа назад я прилетел на Праз и увидел на посадочном поле «Цикаду».
Он и название успел выяснить. Ничего не скажешь – расторопный.
– Что ж, спасибо, что сказали.
– Этот рисунок он дл…
– Стоп. Не надо объяснений. – Джио с благодарностью кивает. А мне просто не нужны знания о чужих личных трагедиях, а что за этой фотографией стоит воспоминание именно о чем-то трагичном, становится понятно, стоит посмотреть ему в глаза. – Перейдем к финансовым вопросам. Оплата ваших услуг?
– Семь тысяч кредитов в месяц и пятнадцать процентов от чистой прибыли.
А у него губа не дура.
– Выбирайте или – или. Фиксированная оплата или процент.
– Как принято на «Цикаде»?
Вот вопрос. Единственный член моего экипажа уже почти два месяца в «реаниматоре», и мы как-то не обсуждали с ним этот вопрос. Но как ни плохо я знаю Вима, уверен, оклад ему неинтересен.
– Процент.
– Тогда двадцать.
– Двенадцать.
– Семнадцать.
– Давайте не будем морочить друг другу голову и сойдемся на пятнадцати?
Нет у меня желания сейчас торговаться.
– Договорились! Но мне нужны подъемные.
– Сколько?
– Пятьсот кредов.
– Сейчас?
– Да. Мне надо закупить вооружение и рабочую одежду.
– Обмундированием обеспечиваю я.
– Тогда… Тогда я готов хоть сейчас.
– Вы же понимаете, во что ввязываетесь? – Похлопываю по шеврону клуба.
– Более чем.
– Жду вас на борту через полчаса…
Отправил Джио собирать вещи и задумался. Оплаченного времени у меня оставалось не более трех четвертей часа. Расплатился по счету и покинул «Свет Лиасы». Искать оружейника, нет уж, хватит с меня этих собеседований. Как там говорил Ери: «Найми хоть кого-нибудь». Я это сделал. О полной комплектации экипажа речи не шло. Точнее, Ери мог вкладывать в свои слова именно это определение, но пусть в следующий раз более четко формулирует задачу.